Орудием судьбы, которая привела в жизнь эту любовь, стал американский продюсер Даррил Занук. Именно ему пришла идея снять фильм "Клеопатра", пригласил в главные роли Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона, двух абсолютно не похожих друг на друга людей. Они даже жили по разные стороны океана.
Он - в Швейцарии вместе с женой Сибилл и двумя дочерьми: Кейт и новорожденной Джессикой. Истиный англичанин, серьезный человек, которому претили светские забавы, журналисты, голливудские звезды. Но особое отвращение внушали ему американские кинодивы.
Она жила в Америке, эта кинозвезда с фиолетовыми глазами, которую называли «королевой Голливуда».
Обитала на роскошной вилле, зарабатывала астрономические гонорары. Секретарша, шесть слуг, два шофера, телохранители, в прошлом - три мужа. Когда Занук предложил актрисе сниматься в «Клеопатре», доживал последние дни ее четвертый брак - с певцом Эдди Фишером, которого Тейлор увела от собственной подруги - актрисы Дэбби Рейнолдс.
Публика прощала своенравной Лиз истерики и капризы, украденных у подруг мужей. Публике импонировала ее откровенность - Лиз охотно рассказывала и о своих увлечениях, и о своих несчастьях.
Жаловалась на слабое здоровье, на серьезные проблемы с позвоночником - в юности упала с лошади. Рассказывала о матери, амбициозной, жесткой, ненавидящей своих детей. Так был создан образ страдающей кинозвезды, очень несчастной, несмотря на красоту, богатство, славу.
Лиз с энтузиазмом приняла предложение Занука. Но когда узнала, что в фильме будет сниматься Бартон, устроила дикую сцену, кричала и топала ногами: театрального актера видеть рядом с собой она не хотела. Продюсер объяснил: Бартон будет ему «стоить» гораздо дешевле других - всего двести тысяч долларов. Тогда кинодива выдвинула встречные требования: она будет сниматься «с этим актеришкой», если Занук привезет ее в Рим на своем личном самолете, удвоит гонорар (не один, а два миллиона долларов) и поселит на роскошной римской вилле с бассейном и соответствующим числом прислуги. Занук уступил.
...Лиз появилась на съемочной площадке в отвратительном настроении: в Риме слишком жарко, туника, в которую ее обрядили, толстит. Кинозвезда капризничает, постоянно останавливает съемку, требует, чтобы ей поправили макияж. Бартон вне себя - ему приходится ждать, пока обслуга обхаживает Лиз. Напрасно Сибилл старается успокоить обозленного мужа - он не хочет терпеть выходки «этой невыносимой женщины». Между двумя актерами вот-вот вспыхнет ссора...
Неизвестно, когда взаимная неприязнь сменилась всепоглощающей страстью. Старая няня Ричарда рассказывала, что примерно через месяц после начала съемок Сибилл стала проявлять беспокойство. Бартон возвращался домой все позже и позже, был молчалив либо раздражителен. Брат актера Грехем Дженкис со своей стороны свидетельствовал: «Наверняка Лиз влюбилась в Ричарда первая. Ее четвертый муж, Эдди, был увальнем, она вертела им как хотела. Из трех предыдущих тоже делала отбивные. Когда встретила моего брата, впервые увидела настоящего мужчину, как бы вырезанного из цельного камня, - он никому не позволял распоряжаться собой. Тем более женщинам».
Очень скоро в римских газетах появилось фото: пустынный пляж, на песке - Лиз в соблазнительном купальном костюме, рядом - Бартон, с вожделением созерцающий ее бюст. В тот же день Сибилл, забрав детей, уехала из Рима.
Бартон как челнок сновал между Италией и Швейцарией, всё пытался уговорить жену вернуться в Вечный город. Лиз тем временем заявила, что больше трех дней в неделю работать не может, у нее бесконечные приступы мигрени, боли в спине. Когда режиссеру наконец удалось уговорить ее продолжить съемки, между двумя влюбленными началась эпоха бурных стычек - они громко скандалят на глазах у всех, затем Лиз убегает в свою гримуборную на колесах. Бартон бросается следом, и все кончается такими же яростными, как скандалы, объятиями. Они занимались любовью где угодно - в чуланчиках, в костюмерной, на вилле, с которой съехала Сибилл, в машине на обочине дороги... Лиз была готова соединить с ним свою судьбу навсегда. Он же вовсе не хотел ради нее бросать семью и жену.
Сибилл все же решила вернуться в Рим. А Эдди Фишер заявил Лиз, что, если она не порвет с Бартоном, он уничтожит подготовленные документы на то, чтобы удочерить Марию: эта маленькая немецкая девочка, инвалид с детства (у нее было врожденное искривление бедра) жила вместе с супругами.
Лиз в приступе отчаяния пыталась покончить жизнь самоубийством. Ее немедленно отвезли в клинику. А до Бартона наконец-то доходит, что у этой избалованной и своенравной кинодивы ранимая и чувствительная душа. Спустя некоторое время актер скажет: «Я понял, что ее красота - ничто по сравнению с ее необыкновенно добрым и чутким сердцем».
Весной 1962 года Ричард потребовал у Сибилл развода. Но тут в семье случилось несчастье: заболела Джессика, младшая дочь. Врачи объявили родителям: у малышки заторможенные рефлексы, возможно, она умственно неполноценна. Бартон, всегда отличавшийся повышенным чувством долга, от развода отказывается и решает навсегда расстаться с Элизабет.
«Было такое ощущение, что у меня отняли руку или бросили одного в пустыне, - писал он некоторое время спустя. - Я был полностью парализован. Элизабет вошла в мой мозг, мою кровь... Проводил бессонные ночи, думая только о ней...» Прошел год. Врачи, наблюдавшие Джессику, объявили, что девочка абсолютно нормальна. Сибилл первая решила вернуться к теме, которая была на время «отложена». Сказала, что не может жить с человеком, который тоскует о другой.
На пути к их счастью осталось одно препятствие: муж Элизабет, Эдди Фишер. Но и он «посторонился» - говорят, за большие деньги.
Тейлор и Бартон обвенчались 15 марта 1964 года в Канаде. Ей было 32 года, ему - 40.
Первые годы совместного существования были наполнены невероятным счастьем. По логике, семейная жизнь должна была умерить сжигавшую их страсть, но та разгорелась с новой силой. Любовники, узаконившие наконец-то свои отношения, продолжали жить в состоянии нарастающего сексуального напряжения.
Для бульварных газет они - самая «фотографируемая» пара в мире. Продюсеры платят им огромные деньги. В 1966 году Лиз получает «Оскара» за фильм «Кто боится Вирджинии Вульф?» На церемонии вручения Ричард - ее восторженный муж и партнер по фильму - в первом ряду, он аплодирует громче всех, и все видят, как он гордится ею, как обожает свою красавицу-жену. В честь пятилетия свадьбы он преподнес ей сказочный подарок: знаменитый бриллиант Крупп - 33 с лишним карата.
Счастье Лиз омрачено одним: она не может подарить любимому ребенка. Начинается путешествие по гинекологическим клиникам, в результате чего актриса переносит операцию. Но все оказывается напрасным...
По выходу из больницы ее ждет новый подарок: бриллиант от Картье, чистой воды, 69,7 карата. Самый большой и самый дорогой бриллиант, когда-либо украшавший руку женщины. О Тейлор всегда говорили, что она тратит очень много, но Бартон ей не уступал. Он купил для нее дорогое шале, затем «гнездышко любви» в Мексике, осыпал ее драгоценностями, дорогими мехами...
Исключительно из-за своей любви к жене этот строгий англичанин пускается в светскую жизнь, которую прежде ненавидел, отказывается даже вернуться в театр, чтобы принять участие в цикле спектаклей по шекспировским пьесам. Это он-то, признанный всеми неподражаемым шекспировским актером! Играет во второстепенных фильмах, вместе с Лиз проводит немало времени в «клиниках красоты», куда она регулярно ложится, чтобы обрести необходимую форму. «Что до меня, Лиз нравится мне даже тогда, когда у нее появляется двойной подбородок и животик, а ноги становятся похожими на окорочка», - смеется Бартон.
В феврале 1972 года пара приехала в Болгарию. Здесь Лиз отметила свое сорокалетие, а муж организовал для нее поистине королевский праздник. Гости собрались со всего света. На столе под салфеткой дамы обнаруживали «скромный» памятный подарок - колечко, брошь или подвеску с драгоценными камнями. Для Лиз - особый дар: гарнитур с бриллиантами и изумрудами.
Когда он застегивал ожерелье на ее шее, она почувствовала: муж мертвецки пьян. Что Бартон очень любит виски, было известно давно, но впервые после этого дня рождения Лиз вслух заговорили о том, что он - алкоголик, напивается до невменяемости.
Так и было. «Мы с Лиз вступили в особый период нашей жизни, который можно охарактеризовать просто: это был ад, - скажет Бартон позже. - Но, как и раньше, не могли и часу прожить друг без друга. Лиз из желания подражать мне во всем тоже начала пить. Бутылка виски на двоих приводила нас в состояние эйфории, а вот вторая-третья вызывали из глубин наших душ демонов».
Два года прошло в бесконечных попойках, скандалах, даже драках. Наконец супруги Бартон решили разойтись, что и произошло 24 июня 1974 года. Через несколько дней она уехала в Мексику с торговцем автомобилями Генри Вимбергом, а Бартон снялся в обнимку с югославской принцессой Елизаветой.
«Они разошлись без сожаления», - писали газеты. И ошиблись.
Ричард Бартон, приехавший в Рим по приглашению своих друзей - Софи Лорен и Карло Понти, - выглядел постаревшим и несчастным. Брату написал: «Элизабет ушла. Я потерял все. Схожу с ума от мысли, что ее обнимает другой». Она тоже страдала. Ее отношения с торговцем автомобилями быстро прекратились. Ее снова начали мучить боли в спине, она перенесла инсульт. Потом попала в больницу - под нож хирурга.
Первый человек, которого Лиз увидела, «выйдя на волю», был Бартон. Они поженились во второй раз.
Это произошло 10 октября 1975 года.
Возможно, они хотели объяснить всем - и прежде всего самим себе, - почему разошлись и почему не могут жить друг без друга. Вышел в свет фильм «Его развод, ее развод», где они сыграли самих себя.
«Мы снова вместе, и ад вернулся, - писал Бартон. - Наша страсть слишком сильна, мы задыхаемся, она мешает нам жить». Через два месяца после второй свадьбы - снова развод.
На этот раз они расстались навсегда.
Лиз всегда была очень больным человеком. Досужие журналисты подсчитали, что она 255 раз ложилась в различные клиники. Перенесла несколько операций на позвоночнике. Два раза была на грани смерти, несколько раз попадала в автокатастрофы, перенесла пластическую операцию. И очень страдала от запоев. Она проходила очередной курс лечения от алкоголизма, когда до нее дошла весть о смерти Бартона. Приехав на маленькое швейцарское кладбище, увидела, что опоздала: его тело уже предали земле. Подошла к могиле, пряча лицо под черной вуалью, и положила три красные розы. После чего сразу же улетела в Нью-Йорк. В глазах всего мира настоящей вдовой Ричарда Бартона была она, Лиз Тейлор. Однако он в своем завещании не оставил ей ничего. Лишь одну фразу: «Элизабет Тейлор я отдал все».
