Особенно впечатляющий культурный эксперимент в отношении
размера семьи и влиянии количества детей на семью проводится в Китае с 1979
года, когда правительство приложило значительные усилия к решению вопроса о
планировании семьи, чтобы сократить количество детей в обычной семье до одного.
Это было сделано по экономическим и политическим причинам, поскольку население
Китая составляет примерно 21% от всего населения мира, но при этом на его
территории только 7% плодородной земли. Китайцы столкнулись бы с перспективой
огромной нехватки питания и сопутствующим социальным беспокойством, если бы не
были предприняты меры борьбы с ростом населения. И они начали вести политику
ограничения количества детей в семье до одного. Эта политика, которая в
настоящее время не настолько строго осуществляется в сельской местности, но все
еще жестко проводится в городах, привела к разнообразным последствиям, одно из
которых — значительное количество отказов от девочек-младенцев, поскольку в
культуре отдается выраженное предпочтение мальчикам. Также получены
определенные указания на то, что по этой же самой причине женщины предпочитают
делать аборт, если зародыш женского пола. Эти последствия были и продолжают
оставаться серьезной проблемой.
Другая потенциальная проблема, которую предвидели китайцы,
начиная претворять в жизнь «политику одного ребенка», — это негативные
психологические последствия для семьи, имеющей только одного ребенка. Китайские
власти опасались, что единственный ребенок станет семейным тираном,
избалованным родителями, бабушками и дедушками. Современные исследования не
подтвердили это опасение. Тони Фалбо, исследовательница из Соединенных Штатов,
которая участвовала в серии крупных обзорных исследований китайских детей,
отмечает, что она смогла найти лишь небольшие различия между единственными и не
единственными детьми в семье как по школьной успеваемости, так и по личностным
особенностям. Другое современное исследование указывает на то, что на самом
деле у детей, родившихся после начала осуществления «политики одного ребенка»,
отмечались более низкие уровни страха, тревоги и депрессии, чем у подростков,
имеющих сиблингов, родившихся за несколько лет до начала осуществления этой
политики. Таким образом, по китайским стандартам, «политика одного ребенка»
стала успешной. Она не привела к появлению поколения «маленьких императоров»,
как боялись некоторые, хотя все еще рано говорить, какое влияние это окажет на
общество по прошествии десятилетий, когда единственные дети станут взрослыми.
Культура, состоящая из единственных детей, вероятно, будет отличаться от
культуры, в которой превалируют более крупные семьи, по целому множеству
характеристик, многие из которых нельзя предвидеть. В частности, если Салловей
прав в том, что первенцы обычно сохраняют статус-кво, тогда культура одного
ребенка в целом создаст общество с низким стремлением к социальным изменениям.
Если теория Салловея верна, тогда попытка ребенка найти свою
нишу в семье также окажет влияние на реакции на него родителей. Становится все
более очевидным, что эти различия во взаимодействии являются важным
ингредиентом в формирующейся Я-концепции ребенка и, в свою очередь, определяют
различное поведение детей, воспитывающихся в одной семье.
